ПЫТКА СТРАХОМ. НА СМЕРТЬ МИХАИЛА ЧЕЧЕТОВА
Самоубийство Михаила Чечетова меня не удивило: я ждал чего-то подобного. 5 дней назад выложил у себя в Фейсбуке такую миниатюру:
"А может, ну их, эти 5 лимонов?" - подумал Михаил Васильевич Чечетов, забирая в окошке часы, ключи и бумажник. - В камере все-таки поспокойнее...".
- Гражданин Чечетов, вы выходите Источник:
http://censor.net.ua/r326666? - спросил мент, отпирая дверь.
- Да-да, конечно, непременно, спасибо - пробормотал Михаил Васильевич.
- Дорогу к метро знаете? - слегка издевательски спросил мент. - Хотя вас там, кажется, друзья в машине ждут...со вчерашнего дня.
И он подтолкнул Чечетова к двери.
Михаил Васильевич почувствовал, как ноги становятся ватными".
Эта зарисовка в полной мере отражала мое понимание Чечетова и того, как он себя ощущал в эти дни. Как нервничал, страшился сдать, прокручивал у себя в голове, что может случиться, если…
Вот все эти "если", всю эту неопределенность он и перечеркнул одним прыжком с 17 этажа дома по улице Мишуги, что на Позняках.
Некоторое время я жил в соседнем доме, по Мишуги, 3-а. Жена видела Михаила Васильевича с супругой, делающими покупки в местном супермаркете. Он не был олигархом, жил без роскоши, по-своему оставался очень советским человеком.
Все дело в том, что за эти 10 лет Михаил Чечетов медленно истлел от страха. В буквальном смысле этого слова.
Он так и не оправился от шока своих откровений в 2005. Та датированная явка с повинной сделала из него вечно трясущегося кликушу, знакомого миллионам украинцев по политическим ток-шоу, из которых он не вылезал многие годы.
Если коротко: ему позволили "вернуться в семью", но при случае могли напомнить. Да и напоминать не надо было: Чечетов помнил, что "должен ребятам и партии", что "когда-то подвел их в трудную минуту"…
И он отрабатывал этот долг каждую минуту своего грустного патетического существования.
Отсюда все эти "разведенные котята" пополам с "красотой игры". Отсюда произносимое с обожанием, одним словом "виктарфедоровичянукович". И это истовое махание рукой в сессионном зале Верховной Рады - тоже отсюда.
Страх вырывался из него наружу, принимая форму подобострастной истерики с элементами присяги на верность. Глядя на этого нелепого человечка, народ то злился, то смеялся. Я тоже и злился, и смеялся, но чаще всего мне просто больно было на него смотреть.
Страх не покидал его ни на минуту. Даже при раннем Януковиче, когда Партия регионов чувствовала себя "на коне", его можно было с легкостью выбить из этой ролевки правофлангового на праздничной демонстрации.
В 2012, в разгар суда над Юлии Тимошенко, беседовал с ним "под куполом". Чечетов пыхтел, жестикулировал: "Все идет по закону, у нас в стране такая демократия, какой нет и в США, и в Европе!"
Перебил его: "Михаил Васильевич, ну что вы такое говорите? Ну, мне-то не надо это говорить. Ну, придите в себя".
Замолчал, начал хватать ртом воздух, но сказать ничего не мог. Глаза были тоскливые, растерянные. Как на заседании Печерского суда несколько дней тому назад.
После этого без лишней необходимости старался комментарии у него не брать. И потому, что ничего сенсационного он бы говорить не стал, ведь он был одной из деталей фасада режима Януковича, о главном ему вряд ли рассказывали. Но главным образом - из-за взаимного чувства неловкости. Неловко было смотреть на немолодого уже человека, которого колбасит от страха. И он чувствовал во мне это к нему отношение.
Но этот Чечетов из ток-шоу, он не был окончательным и бесповоротным. Был и другой Чечетов. Рассказывали, что в ПР он одним из немногих серьезно относился к письмам простых людей. К их жалобам и крикам о помощи. Ездил по регионам, общался, пытался помочь…
А вокруг по кулуарам парламента ходили соратнички: человек в футляре Ефремов, вечно улыбающийся широкой гангстерской улыбкой Геллер, надуто-надменный Пеклушенко…всех не упомнишь.
О чем он думал все эти последние дни? Ощущал ли угрызения совести за то, что был причастен ко многим преступлениям Партии регионов против собственной страны? Сожалел ли, что вообще полез в эту чертову политику, где нет места таким, как он - слабовольным, неспособным с костями перемалывать конкурентов?
Понимал ли, что из него делают запоздалого козла отпущения за всех, кто сбежал и теперь с облечением следит за происходящим из своих подмосковных поместий?
Слышал ли произносимое вполголоса: "Если снова решишь всех сдать, лучше и не начинай"?
Конечно, слышал. А если и не слышал, то думал сам.
Много глупостей и пошлостей наделал Михаил Васильевич Чечетов за эти годы. Страх не отпускал его до самой смерти. И этого страха он не выдержал. И одним прыжком от страха освободился.
Мои соболезнования близким. А тем, кто рассчитывал поставить его во главе Списка Запоздалой Справедливости, скажу так: теперь вам придется искать другого козла отпущения. Посущественней. И без особых рефлексий.
Валяйте, ребята.
Евгений Кузьменко
.
